Эссе написано под впечатлением от книги Бенджамина Мозера «Сьюзен Зонтаг. Женщина, которая изменила культуру XX века. Биография» вышедшей весной 2020 года в издательстве «Бомбора». (Перевод: Андреев А.)

Автор: Антон Маликов

«Я фрукт» — одно из выражений, которое использовали в гей-субкультуре Сан-Франциско, и означало оно: «Я люблю»

Часть первая

Жизнь Сьюзен Зонтаг. Жизнь большого ума в ничтожном мире. Жизнь с ощущением собственного превосходства и поиск стаи, которая могла бы соответствовать ее интеллектуальному уровню. Ежедневное самосовершенствование. Бегство в мир книг от мира реального. Переработка мира реального через мир книг в книги собственные. Постоянная ожесточенная борьба ума и тела. Думаю, что воинственный диалог между ними и есть тот источник, где зарождались идеи Зонтаг. Их температура была настолько высока, что сжигала все вокруг и освобождала территорию для строительства нового мира. 

Если затронуть тему детства Зонтаг, то его можно назвать несчастным. В нем не было отца (он умер от туберкулеза, когда Сюзан была еще совсем маленькой), а были только временные любовники пьющей матери, которая не любила детей и которая жила своим прошлым — воспоминаниями той райской жизни в Китае с уже умершим мужем. Вокруг Зонтаг не существовало идеальной модели семьи, через призму которой она могла бы выстраивать свое взаимоотношение с внешним миром, но именно такое прошлое вырастило гения, а если быть точнее, выдавало ключи от все новых и новых дверей, которые она смело открывала. Всю свою жизнь Зонтаг искала любовь, но обретая ее, сбегала, пока чувство не оказалось уничтоженным временем. Любовь у нее всегда оставалась на вершине горы. Она никогда не давала ей пройти второй этап — этап падения.  

Вопрос влияния на нас нашего прошлого навсегда останется открытым на радость его исследователям, потому что оно не только индивидуальное, но и коллективное. Наша память не только наша, но и генетическая. Прошлое —  скульптор, а мы — произведения, им созданные. Ежесекундно настоящее преломляется и превращается в прошлое. Следовательно, скульптор работает непрерывно. 

Все больше и больше погружаясь в биографию Зонтаг, ты начинаешь понимать, что прошлое, на самом деле — не проблема, а преимущество. Что травмы — подарок, и от этих подарков нужно не отказываться (хотя могу предположить, что не о таком подарке вы мечтали), а с благодарностью принимать и искать им применение. Может показаться, что у всех нас схожие травмы (развод родителей, буллинг в школе, деспотия одного из родителей и т. д.), но наносят их нам разные индивидуальности, а значит характер травм сильно отличается. Да, есть характер человека, а есть характер травмы. Травма — как хамелеон. Она копирует того человека, который наносит удар. Зонтаг оказалась идеальным заводом по переработке боли, а в качестве продукта из-под станка вышли ее интеллектуальные труды.  

Ее жизнь — поиск личной свободы. Она смело занималась самосозданием и четко знала, куда устремлен ее космический корабль. Из всех интеллектуалов ХХ века, пожалуй, Зонтаг удалось улететь дальше всех. 

Я обойду тему ее гомосексуальности (хотя сама себя она определяла бисексуалкой), так как Зонтаг терпеть не могла навешивания ярлыков. «Надо перерасти общество, которое считает тебя чем-то определенным», — говорила она. Ей всегда было интересно уходить в сторону от общепринятого сюжета и исследовать его другие варианты. Я бы это назвал радикализмом на коне романтизма. 

Часть вторая

«Черный принц». Так прозвали Сьюзен Зонтаг те, кто думал, что знают ее, но по своей сути это прозвище отображало лишь внешний вид: калифорнийский загар, черная одежда и волевой взгляд. Нужно отметить, что это была одна из многих интерпретаций Сьюзен-образа, но далеко не Сьюзен-человека. Как известно, интерпретация — не оригинальное художественное произведение, а одно художественное произведение (в случае, если интерпретация как художественный акт дотягивает до такого уровня), наложенное на другое. Мне кажется, такое определение в стиле эпохи Просвещения могло льстить Зонтаг, но вряд ли, могло радовать, потому что люди вновь стремились создать и прилепить ярлык. 

Зонтаг, как и любой человек — загадка. И, даже, дневники, которые она вела на протяжении всей своей жизни (делая перерывы порой в несколько лет), не помогают нам сложить правдивый пазл. Мы всегда мифологизируем свое Я, даже в тот момент, когда нам кажется, что мы находимся на вершине искренности. 

Переломный момент у Сьюзен произошел в одном из книжных магазинов Санта—Моники, где она ребенком увидела фотографии жертв Холокоста. Куда это могло привести? Куда угодно! Но из нее то событие создало «Черного принца». Внешне уверенного, а внутри сомневающегося и ранимого. Вечный конфликт ума и тела. Садист и мазохист внутри одного человека. 

Не могло на нее не повлиять и внезапное исчезновение отца, который умер в Китае от постыдной в то время болезни — туберкулеза. Его прах был захоронен втайне от дочерей и лишь спустя несколько месяцев мать сказала, что он умер от пневмонии и делала все возможное, чтобы дочери о нем забыли. Так в жизнь Сьюзен Зонтаг ворвалась тема «вымышленной смерти» и «лжи», связанной со смертельным заболеванием, а на нервной почве началась астма со своими удушающими приступами. 

В 70-х годах у Зонтаг обнаружили рак груди. Вариантов успешного исхода врачи не давали. Она максимально близко подошла к смерти, но сумела выкарабкаться и еще более 25 лет вела интеллектуальную битву, и, думаю, главным ее оппонентом с того самого момента, стала смерть. «Черный принц» против «Черного человека». Бой одного непостижимого с другим непостижимым. Схватка не на жизнь, а на смерть. 

Сьюзен Зонтаг умерла 28 декабря 2004 года в Нью-Йорке. Ее похоронили в Париже на кладбище Монпарнас. Мы вместе прожили на одной планете 21 год. Такие вещи восхищают.