Лешек Колаковский, сказки

Лешек Колаковский (1927—2009) — одна из наиболее крупных фигур польской философии. Занимался историей философии, философией религии и европейской культуры. Эссеист, публицист, прозаик, автор философских сказок. Один из основателей Варшавской школы историков идей. Кавалер Ордена Белого орла (высшая государственная награда Польши, один из старейших польских орденов).


У Лешека Колаковского есть сборник философских сказок «13 сказок Королевства Лайлонии для больших и маленьких» (на самом деле сказок четырнадцать, но одну не пропустила цензура, и она была опубликована позже). Как-то переводческий семинар Ксении Яковлевны Старосельской, участники которого теперь в основном и переводят для «Голода», решил сделать эту книжку на русском языке в память о своей коллеге Ольге Катречко — она собиралась перевести «Лайлонию», но не успела… Книга давно готова и отредактирована. Издатель пока не найден. И мы хотим опубликовать несколько текстов из сборника — чтобы познакомить с этими замечательными сказками и читателей, и возможных издателей. Перед вами — вторая сказка «Как была решена проблема долголетия», первую можно прочитать по ссылке.

Снимок экрана 2019-05-04 в 1.59.43.png

 

Перевод с польского Елены Барзовой и Гаянэ Мурадян

 

Давным-давно Лайлония граничила с небольшим королевством Горголья. Давным-давно, — спросите вы, — а как же сейчас? Вот то-то и оно! Сейчас границы больше не существует, а о причинах тех удивительных событий, что привели к исчезновению королевства Горголья, можно прочесть в лайлонских хрониках, где достоверно описана вся эта история.
Горгольей некогда правил мудрый король Ханук. Он был добрым правителем и очень старался, чтобы его подданные были счастливы, а в те времена подобное случалось нечасто. Король Ханук пришел к выводу, что в Горголье люди умирают слишком рано, и решил как-нибудь это исправить. Он подумал, что, если призвать на помощь лучшие умы государства, то наверняка удастся изобрести какое-нибудь средство, которое позволит всем жить значительно дольше, нежели прежде.
На самом верху одинокой башни в городе Памбрук жил астролог Майолий. То был великий знаток своего дела, разбиравшийся в небесных светилах лучше всех на свете. Днем он спал, а ночи проводил у телескопа, изучая звезды. У Майолия было трое учеников; под его руководством они стали выдающимися астрологами и тоже немало послужили людям, изучая движение звезд и следя за всем, что творилось на небе. Один из учеников, которого звали Дронк, работал ночью, прильнув глазом к окуляру второго телескопа и наблюдая за перемещениями звезд. Двое других, Мино и Клепо, трудились днем. Они, в свой черед, изучали небо — особенно солнце и облака — в дневные часы. Итак, астролог Майолий и его ученик Дронк работали ночами, а Мино и Клепо проводили исследования днем; они не встречались, поскольку всегда получалось, что, когда первые двое работали, двое других спали, и наоборот. (Ибо, следует отметить, в королевстве Горголья день и ночь никогда не наступали одновременно; когда стоял день, ночь не приходила, а день не желал появляться, пока не уйдет ночь. Так уж было заведено в том государстве, и никто не мог этого изменить.)
И вот король Ханук подумал, что, быть может, астролог Майолий вместе со своими учениками сумеют подсказать, как обеспечить долголетие всем жителям королевства. Он поручил им изучить этот вопрос, посулив щедрую награду. Астролог Майолий, которому королевская просьба, конечно же, польстила, велел всем своим ученикам начать надлежащие изыскания и пообещал королю предоставить требуемые сведения не позже чем через семь лет.
В то же самое время жил в королевстве Горголья прославленный медик по имени Ипо. У него было двое учеников — Рамо и Найна. То были воистину великие ученые, способные победить любые болезни. Днями напролет они корпели за столами, уставленными всякими склянками, пробирками, горелками и прочей утварью и каким-то неведомым образом исхитрялись изобретать всё новые снадобья, исцелявшие даже самых тяжелых больных. Им король Ханук тоже дал задание изобрести средства для долголетия, и медик Ипо охотно согласился выполнить поручение короля, так как надеялся, продлив жизнь всем людям, снискать великие почести и славу и стать вторым после короля человеком в государстве. Однако на всякий случай сказал, что ему тоже понадобятся семь лет для исследований, которые он будет проводить вместе с учениками.
Итак, четыре астролога и три медика приступили к напряженной работе, чтобы по прошествии семи лет подарить людям средство для продления жизни. Семь лет — срок долгий, но столь великое деяние и впрямь требовало никак не меньше времени. Король Ханук не торопил ученых — ведь он понимал, что быстрее завершить работу такого масштаба они не сумеют.
Семь лет — срок долгий, но даже семь лет в конце концов проходят. И они действительно прошли — ровно по истечении семи лет. В назначенный день большой королевский театр был полон гостей; вся элита страны съехалась на невиданное дотоле собрание: семеро ученых должны были представить результаты исследований, которые принесут людям долголетие. В городе установили громкоговорители, чтобы все жители столицы, не поместившиеся в театр, могли беспрепятственно слушать речи ученых. Ведь король Ханук был очень заботливым правителем.
Когда сам король объявил выступление астролога Майолия, в зале раздались бурные аплодисменты. Великий астролог, постаревший на семь лет, взошел на трибуну и произнес краткую речь, в которой изложил наиважнейшие итоги своих изысканий.
— Я изобрел способ удлинить всем людям жизнь в шесть раз, — без проволочек объявил Майолий, и гул одобрения ветром пронесся по залу. — Способ простой и недорогой, — продолжил он, — но при этом надежный. Я сконструировал часы, которые идут в шесть раз быстрее тех, которыми мы сейчас пользуемся. Представим себе, что согласно прежнему счислению времени мы встретимся с вами здесь через год. За это время по новым часам пройдет не один год, а шесть. Если кому-то, например, суждено умереть через десять лет, он на самом деле умрет через шестьдесят. Родившийся сегодня младенец, вместо того чтобы прожить как положено шестьдесят лет, проживет триста шестьдесят. Нужно ли объяснять все преимущества моей системы? Любому понятно, что проблема долголетия решена!
Сказавши это, астролог Майолий огладил бороду и сел. Часть зала бурно ему аплодировала — до тех пор, пока на трибуну не взошел, со злоехидной улыбочкой, астролог Дронг.
— Мне крайне неприятно, господа, – сказал астролог Дронк, — что я вынужден опровергнуть доводы моего досточтимого учителя Майолия. Однако, как показывают мои исследования, предложенная им система никуда не годится. Да, часы будут идти быстрее, ну и что с того?!! Один час все равно останется одним часом, пусть стрелки и обегут за это время циферблат шесть раз. Моя система в подобных фокусах не нуждается. Моя система обеспечит всем жителям королевства и нашему милосерднейшему королю Хануку истинное долголетие. Суть ее в общих чертах такова: час рождения и смерти каждому человеку назначают боги, и посему мы, послушные книгам жизни, просто станем иначе измерять время. Я смастерил часы, которые — в отличие от бесполезных и смехотворных часов моего учителя — идут в шесть раз медленнее, чем те, которыми мы сейчас пользуемся. Изготовил я и календарь, от которого один листок отрывают раз в шесть дней. А потому день и час, когда каждому назначено покинуть землю и вступить в царство теней, настанет на самом деле в шесть раз позже, чем было бы при нынешнем счислении времени. Каждый проживет столько, сколько ему определено книгами жизни, изменить кои невозможно, но при этом — в шесть раз дольше. Такова, господа, моя система!
Астролог Дронк сел, и часть зала громко зааплодировала его речи.
Ждали следующего оратора.
И вот к докладу приступил ученый астролог Мино.
— Господа, — сказал он, — полагаю, вы сами смогли разобраться, что рассуждения предыдущих докладчиков никуда не годны. Астролог Дронк уже продемонстрировал вам всю нелепость системы астролога Майолия. Но его система столь же глупа и, более того, кощунственна, ибо в основу ее положен замысел перехитрить богов. Однако боги себя обмануть не позволят, да и вам, господа, никогда не придет в голову совершить столь извращенное деяние. Моя система — абсолютно иная. Замедлять течение времени на циферблате часов или в календаре бессмысленно, нужно, чтобы оно на самом деле текло медленнее. Как этого добиться? А очень просто. Каждое утро солнце встает на горизонте из-за леса и каждый вечер уходит за горизонт, погружаясь в море. Вот это как раз и следует изменить. Туда, где солнце появляется, надо послать птицеловов с сетями: пусть подойдут к самому горизонту и там, где встает солнце, над лесом, раскинут сети, чтобы задержать светило и не дать ему взойти. В другой стороне, на море, будут дежурить рыбаки со своими сетями — они не дадут упасть в воду солнцу минувшего дня. Время всех работ рассчитано таким образом, чтобы день продолжался в шесть раз дольше и в шесть раз дольше была ночь. И тогда наша жизнь, в которой всегда содержится заданное количество дней и ночей, просто-напросто станет в шесть раз длиннее. Такова, господа, единственно верная система продления жизни!
Сказав это, он сел. И снова буря аплодисментов разразилась в одной части зала, тогда как из другой части донеслось недовольное бурчание.
И вот со своим предложением выступил последний из астрологов, Клепо.
— Сочувствую вам, господа, — начал он, — ибо каждый следующий проект из тех, что вы сейчас выслушали, оказывался еще глупее предыдущего. Задержать бег солнца? Хорошо, но почему это должно продлить жизнь? Проживем мы столько же, сколько и раньше, разве что дней и ночей в нашей жизни будет в шесть раз меньше, но зато они станут в шесть раз длиннее. Нет, господа, толку от таких проектов не может быть никакого, кроме как заморочить вам головы Но ведь вы себе головы морочить не позволите, верно? Я же предлагаю способ, который основан на подлинно глубинных исследованиях и ничего общего с шарлатанскими фокусами моих коллег не имеет. Изучая проблему долголетия, я для начала взял на себя труд выяснить, почему люди живут так мало. Я обнаружил, почему это происходит, и готов поделиться этим с вами. Вот секрет нашей недолговечности: людям скучно. Скучно жить на свете, господа, потому и умираем до срока. Чтобы жить дольше, надо сделать так, чтобы мир перестал быть скучным. Но из-за чего, собственно, он скучен? Вот причина: мир скучен потому, что цвет неба всегда неизменный. А ведь небо и есть то, что в основном предстает нашему взору; унылое однообразие висящего над головой полотнища неминуемо должно наводить на нас неизбывную тоску. Мы мало живем, господа, потому, что небо — одноцветное. Но это поправимо. Мы запустим в небо аэростаты, в которые посадим рабочих с бочками и помпами. В бочки вместо воды будут налиты разноцветные краски. Долетев до неба, рабочие включат помпы и распишут небесный свод в шесть цветов. Одна шестая часть останется голубой, а из прочих одна будет карминная, другая бледно-зеленая, третья черная, еще одна желтая и, наконец, последняя — серебряная. И вместо того, чтобы тоскливо созерцать вечно один и тот же цвет и умирать до срока от тоски, мы будем услаждать взор зрелищем шестицветного неба, благодаря чему жизнь наша станет в шесть раз продолжительнее. Таков, господа, мой замысел, который, я уверен, обретет в ваших глазах заслуженное признание.
Часть слушателей не преминула и на сей раз живо продемонстрировать одобрение смелого проекта астролога. Овация, однако, продолжалась недолго, ибо на трибуне уже стоял новый ученый. Теперь это был прославленный медик Ипо.
— На вас, господа, обрушилось сейчас столько всякой белиберды, — заявил он, — что я бы ничуть не удивился, если б вы, утомившись, покинули зал, не рассчитывая услышать здесь более ни единой разумной фразы. Однако же, господа, прошу проявить терпение, ибо речь идет о вашем долголетии, а стало быть, о проблеме, значимость которой не мне вам объяснять. Но я эту проблему решил — и решил, надеюсь, раз и навсегда. Проводя научные изыскания, я задумался над тем, какие существа живут дольше всех, намереваясь выявить, чему именно обязаны они своим долголетием. Оказалось, что из всех тварей дольше всего живет черепаха. Да, господа, черепаха живет в шесть раз дольше человека. А что делает черепаха? Носит панцирь, медленно ползает по земле и помахивает хвостом в меру своих возможностей. Что же следует делать людям для продления жизни? Уподобиться черепахе! Вот мой способ — вы сразу оцените его простоту и удобство. Нам, господа, надо сейчас же, без промедления, обзавестись панцирями подходящих размеров, перестать ходить на двух ногах и приучиться медленно ползать на четвереньках; далее – надо обзавестись хвостами и помахивать ими в меру своих возможностей. Мы с легкостью приспособимся к такой жизни, тем более что светить нам будет столь возвышенная цель. Поверьте, господа, это единственное разумное решение нашей проблемы.
Кое-где в зале снова раздались приветственные крики и аплодисменты, но медик Найна уже поднял руку, показывая, что намерен взять слово.
— Господа, полагаю, вам не составило труда оценить все убожество проекта, который только что представил, стыдно сказать, мой почтенный наставник Ипо. Он хочет превратить нас в черепах, в бессмысленных четвероногих, ползающих по земле! Мы должны сделаться животными, господа! Такое может предлагать только тот, кто сам уже превратился в животное! Впрочем, сокроем сей непристойный инцидент завесой молчания и забудем о нем так же, как и об откровениях астрологов, которые — я уверен — выступали здесь, не будучи в здравом уме и твердой памяти. Вы ведь хотите постичь тайну долголетия! Так позвольте мне сказать без бахвальства: я эту тайну постиг, и вы удивитесь, когда услышите, насколько она проста и сколь малого от вас требует. Суть ее заключается в одном-единственном слове: шпинат! Да, господа, шпинат! Исследования, которыми я усердно и самоотверженно занимался семь лет, неопровержимо доказывают: надо есть много, чрезвычайно много шпината, и жизнь у нас у всех продлится до бесконечности. Именно благодаря шпинату кости наши сделаются прочными, а мышцы не одрябнут, именно шпинат укрепит нам сердце, излечит от плешивости и ревматизма. Шпинат, шпинат и еще раз шпинат! Отныне вместо того чтобы засевать поля злаками, мы станем собирать на них богатый урожай шпината, который украсит приятной зеленью наши столы и обеспечит нам всем здоровье и долголетие. Как же это просто, господа! Мы всего лишь питаемся шпинатом и решаем тем самым наиважнейшие наши проблемы.
В некоторых частях зала поднялся восторженный гул, многие выкрикивали: «Шпинат, шпинат!» Но вот на трибуну вступил последний оратор, медик Рамо. Руки у него тряслись от негодования, однако, начав говорить, он быстро успокоился.
— Я не ошибусь, господа, — заявил он, — если предположу, что оскорбительные шутки — ибо иначе это не назовешь, — которые вы услышали от предыдущего оратора, будут восприняты так, как они того заслуживают, а именно: не упомянуты впредь ни единым словом. В самом деле, господа, случалось ли вам видеть, как ведут себя дети, которых кормят шпинатом? Они с омерзением отворачиваются, и приходится силой заставлять их есть этот гадкий сорняк, ибо здоровая натура подсказывает им, что никакой пользы от его употребления не будет. Ха-ха, шпинат! Я много чего еще мог бы рассказать о шпинате, но ведь мы обрались, чтобы говорить о долголетии! А потому не станем попусту тратить время, даже с учетом того, что совсем скоро времени у нас будет вдоволь. У нас будет вдоволь времени, повторяю, если только вы прибегнете к радикальному средству, обеспечивающему долголетие и открытому мною в результате длительных изысканий и экспериментов. Простота этого средства превосходит все, что можно себе представить. Внимание, господа, сейчас я открою вам тайну долголетия. Люди умирают слишком рано потому, что часто болеют простудой. Насморк — вот главный источник краткости нашей жизни! Насморк, как известно, это болезнь носа. Посему мгновенно напрашивается решение: нет носа — нет и насморка. Господа, это же элементарно. Мы все отрежем себе носы, избавимся раз и навсегда от насморка и тем самым обеспечим себе долголетие. Отрезать носы, говорю я, носы отрезать!
С этими словами медик Рамо достал бритву и хотел продемонстрировать, как лучше всего отрезáть нос, однако не успел, поскольку в публике поднялся шум и гвалт, довольно скоро переросшие в массовую потасовку. Лишь теперь выяснилось, что зал поделен на несколько лагерей. Одни кричали: «Шпинат! Шпинат!», другие: «Быстрые часы!»; кто-то: «Медленные часы!», а кто-то: «Отрезать носы!» Сторонники каждого из предложенных способов принялись громогласно оскорблять друг друга и учинили такое побоище, что даже голос короля Ханука, призывающего своих подданных опомниться, тонул в общем гаме.
Более того, все речи сразу же стали известны в городе, где их слушали через громкоговорители. В одно мгновение столица — как и участники собрания в театре — разделилась на семь партий, и битва закипела повсюду.
В тот же день гражданская война охватила всю страну. Семь партий сражались, не зная пощады Любопытно, что сторонники отрезания носов бегали с бритвами, норовя отрезать нос кому ни попадя из противников, однако самим себе оттяпать не успели, так что остались с носами.
Схватки стали обыденностью. Где бы в стране Горголья ни оказались рядом хотя бы семь человек – пусть даже в самой маленькой деревушке, — сразу же разгорался бой. Проблема ведь была крайне важной: долгожителями хотят стать все, а потому не стоит удивляться, что люди так ожесточенно защищают саму эту идею. Не раз, к примеру, случалось такое: кто-то шел по улице, выкрикивая: «Шпинат, шпинат!», а на него набрасывались сразу несколько человек с воплями: «Небо раскрасить!», «Носы отрезать!», «Черепахи!», «Быстрые часы!», «Солнце!» — и устраивали ему хорошую трепку. Но едва разделавшись с ним, тут же начинали драться между собой, и продолжалось это до тех пор, пока над поверженными противниками на поле боя не оставался единственный победитель.
Долголетие — проблема серьезная. Естественно, что в результате жестокой войны во всех лагерях редели ряды сражающихся. Наконец отдельные партии сделались так малочисленны, что начали заключать между собой союзы и объединять лозунги — сразу по два или по три. Отныне можно было услышать двойные лозунги: «Часы и шпинат!», «Небо раскрасить, носы отрезать», «Солнце и черепаха!»
Борьба не на жизнь, а на смерть продолжалась до тех пор, пока во всем королевстве не остались всего два человека. Это были медик Рамо и медик Нанья, бывшие лидеры двух из семи противоборствующих партий. Они встретились на руинах столицы, изнуренные войной, едва держась на ногах. Переглянулись враждебно; один сипло прошептал: «Шпинат». Другой тоненько пискнул: «Носы отрéзать!» Но сил сражаться у них уже не оставалось. Да и были-то они единственными уцелевшими жителями королевства Горголья. А потому единодушно решили прекратить войну и испытать придуманные ими средства одновременно. Быстренько отрезали себе носы и уселись за стол перед огромным блюдом шпината. Оба вялые и разочарованные, но… в конце концов, проблема долголетия ведь и впрямь чрезвычайно важна.
Что было потом, честно говоря, неизвестно. Никто не знает, долго ли двое уцелевших горгольцев сидели, безносые, над блюдом шпината. И, сказать по правде, не исключено, что они сидят так до сих пор, особенно если какое-то из средств оказалось действенным и значительно продлило им жизнь. Однако королевство Горголья свое существование прекратило: что это за королевство, в котором всего двое безносых граждан, поедающих шпинат?
Вот так исчезла граница между Лайлонией и королевством Горголья. Вследствие полного упадка Горгольи проблема долголетия разрешилась окончательно. Не исключено, впрочем, что когда-нибудь наконец удастся решить эту проблему, над которой так мучительно бились семеро выдающихся ученых.

Одна мысль про “Лешек Колаковский, сказки”

Оставить комментарий